Новости компаний (май 2016 года)
5 мая 2016, 09:08 Ветеран Иван Сапрыкин: «Вначале к войне относился по-мальчишески»1 мая ветерану Великой Отечественной войны, заслуженному работнику следствия Ивану Сапрыкину исполнился 91 год. Иван Егорович стал наставником для многих курских следователей и прокуроров. Накануне дня рождения он поведал «ДДД» о военных буднях и борьбе с преступностью в мирное время. Пленил 30 фрицев Иван Егорович держится молодцом. Бодро рассказывает о юности, которая выпала на годы Великой Отечественной. В 1943-м он окончил десять классов в Кустанае, от военкомата был направлен на водительские курсы, где обучался на ЗИС-5. Возили зерно из колхозов, рейсы были по 100–200 километров. Затем оказался в снайперской школе, после нее попал на фронт. Сражался пехотинцем в танковых соединениях. Однажды ему выпало показать и мастерство снайпера: по приказу командира вычислил затаившегося вражеского стрелка, раз за разом досаждавшего нашим. Прошел рядовой Сапрыкин путь от Западной Украины до Праги. Под конец войны фрицы, конечно, уже не так активно сопротивлялись, было чувство, что враг скоро падет. – Зашли в одно село, там стоял 4-этажный дом, по слухам в нем раньше жил генерал Паулюс, – говорит ветеран. – Наш командир, Герой Советского Союза, подогнал танк поближе и ударил по нижним этажам. В ответ прилетел фаустпатрон, но мимо. Танк еще несколько раз выстрелил по дому. Тишина. Меня и «деда», фронтовика в возрасте, отправили проверить, остались ли внутри немцы. Вошли в вестибюль, а там 30 человек. Я несколько опешил, впервые так близко к фашистам подступился. А командиру хоть бы что: следом уверенно зашел, с ходу им: «Камрады!», стал с каждым здороваться, улыбается. Я удивился: это же враги, что им стоит вытащить оружие и перестрелять нас троих. Командир, получается, хитростью их взял: мол, окружены, лучше сдаться. С тем временем связаны не только воспоминания о боях. «За границей культуры и порядка было больше, – продолжает ветеран. – Там народ гораздо лучше жил, чем мы: кирпичная кладка, асфальт, вымощенные дорожки, крыши черепицей крыты, не то что у нас – соломой. Что еще интересно – посадки между населенными пунктами: если у нас повсюду тополя, то у них – яблони, груши, вишни. 1 мая 1945 года свой 20-й день рождения Сапрыкин встретил юго-западнее Берлина. С боями заняли одно из сел. Рядом поле, лесопосадка в два километра... «В ней фрицев человек 500 было, а нас горстка, – вспоминает Иван Егорович. – Первая цепь немцев идет, через 50–100 метров – вторая. Думаю: ничего себе день рождения. Нам дали команду немедленно окопаться. Ну а что на скорую руку сделаешь, так, окопчик, чтобы спрятать туловище. Одну цепь уничтожили, трупов много, а они все идут, все ближе. Повезло, что на помощь подоспела авиация, «вспахала» поле. Был и так называемый второй день рождения, когда Сапрыкин находился на волоске от смерти. «До того случая я по-мальчишески, по-юношески ко всему относился. Немцы наступают, стреляют, я в ответ бью врага. А у самого ощущение, что это не со мной происходит, что все ерунда. Как-то сидел на танке с отделением, рядом двое солдат. Тут прилетел снаряд. Как бабахнуло! Очнулся, в ушах звон. И специфический запах вокруг, я такой больше никогда не ощущал, и дай Бог не ощутить до конца жизни: поджаренное мясо. Когда открыл глаза, небо и земля перевернулись, все крутилось-вертелось. Впечатления: правой ноги – нет, правой руки – нет, полголовы – нет. Окончательно пришел в себя, ощупал тело, вроде цел, только нога и рука не слушаются. Как кенгуру, поскакал от горящего танка. А тех двоих, что рядом были, разорвало, будто через мясорубку пропустило. Из армии в прокуратуру Закончилась война для Ивана Егоровича не 9 мая. После освобождения Праги наши войска добивали самых отпетых фрицев, не пожелавших сдаться. Гибли советские солдаты и 10, и 11 мая... Демобилизовался Сапрыкин лишь в 1948 году. Вернулся на малую родину, задумался о высшем образовании. Хотел быть и инженером-геологом, и медиком, но выбрал профессию юриста. Домочадцы не сразу поддержали Ивана. – Отец говорил: «Зачем тебе высшее образование? Езжай в Челябинск, отучишься полгода и станешь главным бухгалтером совхоза. У тебя все будет: продукты, деньги». Так-то оно так, только соблазн большой, а чужого в карман не положишь. Меня как воспитали: «Не твое – не тронь. Заработай – распоряжайся, как хочешь». Поступил Сапрыкин в Алма-Атинский государственный юридический институт. После окончания работал старшим следователем прокуратуры Алтайского края. – Были и рядовые, и сложные дела. Самые проблемные – о хозяйственных хищениях, где фигурировали заведующие складами, председатели колхозов, директора организаций. Воровали сотнями тысяч рублей. С полгода поработал, а потом пришел в отдел кадров, говорю: чувствую себя не в своей тарелке. Практики нет, взяли со студенческой скамьи, был «писарчуком», а доверили такие дела. Лучше в район, там наберусь опыта – тогда уже можно что и посерьезнее. Перевели в Барнаул помощником районного прокурора, потом стал прокурором Баевского района Алтайского края. Курсы повышения квалификации и новое назначение: помощник прокурора Костромской области, старший следователь. Одно из резонансных дел того времени было связано с выбросом фенола в Волгу. На местном комбинате произошла утечка, опасное вещество попало в городской водозабор. Отрава пошла не только в дома, но и на пищеблоки, пивзавод, в столовые, рестораны. В реке всплыла рыба, некоторые ее выловили, приготовили и отравились. В городе увеличилась смертность. Ущерб оценивали в сотни тысяч советских рублей. – Дело было на контроле обкома и даже ЦК. Привлекали директора предприятия, главного инженера и начальника цеха, – говорит Иван Егорович. – Правда, инженер избежал ответственности. Личностью он был значимой, изобрел уникальную авиационную фанеру, которую выпускал завод. Из прокуратуры тогда поступило распоряжение: в связи с заслугами прекратить в отношении него дело. После Костромы Сапрыкина ждал Курск, работа в областном аппарате зональным прокурором следственного отдела, который в дальнейшем войдет в структуру современного регионального СУ СК. Здесь вновь ждали дела по крупным хищениям. В Касторенском районе к ответственности привлекли сразу 12 работников колхоза, от кладовщика до председателя, укравших у государства около миллиона. Все получили приличные сроки, максимальный же «схватил» руководитель – 15 лет. Похожая ситуация была в колхозе-передовике Горшеченского района, руководитель которого хапал тысячами, при этом был племянником одного из секретарей обкома партии. Впрочем, родство с «шишкой» не помешало усадить его на скамью подсудимых. Прокуратуре и следствию Иван Егорович Сапрыкин отдал более 30 лет жизни, расследовал 400 уголовных дел. На пенсию вышел в середине 1980-х, с тех пор наставляет молодых сотрудников, передает им опыт. Александр ДЕМЧЕНКО
Выскажите своё мнение о новости
|
возрастная