Новости компаний (февраль 2015 года)
3 февраля 2015, 09:45 Репортаж из Донбасса: неизвестные герои большой войныСобытия в Новороссии продолжают волновать большинство курян. Ведь там живут наши родные люди – если не по крови, то по духу. О том, какой ад им пришлось пройти летом и осенью, «ДДД» рассказала журналистка из Донецкой народной республики. Ее статья была написана еще до Нового года, когда стороны конфликта на юго-востоке Украины находились в состоянии перемирия. Увы, в январе боевые действия на Донбассе возобновились... Жизнь под обстреломОбычное субботнее утро в небольшом шахтерском городке недалеко от Донецка. Люди, стоящие на остановке, в основном, собирались ехать на рынок. Женщины тихонько обсуждали цены на продукты, две девчонки лет 11–12 болтали о гаджетах. И вдруг земля содрогнулась от канонады. «Бах-бах-бах!» – орудия рявкнули, казалось, всего лишь в нескольких километрах. Все замолчали и тревожно прислушались. «Бах-бах-бах…» – прозвучало уже громче, злобней и отрывистей. У людей – ни паники, ни испуга. Разве что лица у всех на мгновение стали одинаково напряженными. «Грады» стреляют», – деловито определила девчонка-подросток. А ведь еще несколько месяцев назад не только дети в этом городе, но и большинство взрослых войну видели только в кино. Да, знали о приближении фронта, допускали возможность боевых действий, но, как говорили многие, «душа отказывалась верить». Когда начались первые массовые обстрелы городка, на них обрушился весь этот уже не киношный, а вполне реальный кошмар войны. Было всё: паника и шок, истошные крики матерей, держащих на руках убитых детей, полностью разрушенные дома и окровавленные люди под завалами… Несмотря на непрекращающиеся артобстрелы, первыми на место трагедий выезжали работники «скорой помощи». Люди в «белых шинелях»После первых ударов часть медработников покинула город. В итоге с середины августа по октябрь, к примеру, на одной из подстанций трудилась лишь четверть коллектива. Работники «скорой» говорят, что были психологически готовы к большому числу пострадавших. «Мы и в мирное время выезжаем не только для устранения острых болей или сердечных приступов. Приходилось видеть, скажем, страшные последствия ДТП», – вспоминают они. Но к работе под обстрелом в полевых условиях никто не был готов. – Трудились круглосуточно, а то и по трое-четверо суток подряд, – рассказывают медики. – Объем работы был громадный, персонала не хватало. Прямо в помещении «скорой» ели и спали. Главврач и заведующая не выходили из больницы, буквально жили на рабочих местах. Всегда интересовались, есть ли у нас продукты, имеется ли электричество для зарядки медицинской аппаратуры, мобильных телефонов, чтобы мы всегда могли держать связь. Удалось сохранить всю материально-техническую базу: аппаратуру, компьютеры, инвентарь. Младший медперсонал едва успевал отмывать от крови кареты «скорой». «Казачья комендантская рота» на отдельной машине сопровождала бригады в соседние с городом населенные пункты, обеспечивая безопасность. «По правилам на выезд должны отправляться врач, фельдшер и водитель, – вспоминает фельдшер Роман Синицын. – Но из-за нехватки персонала мы часто выезжали таким составом: врач либо фельдшер с водителем, или два фельдшера с водителем. Если был тяжелый случай, советоваться, кроме заведующей, было не с кем. Не знаю, спала ли она, ела ли, потому что 24 часа в будни и выходные мы находились на связи. Поскольку старших водителей и диспетчера гаража не было, заведующей пришлось дополнительно взять на себя их функции: составление графиков и организацию работы транспорта, учет поступления и расход ГСМ. Еще было очень важно рассредоточить машины по городу. Зачем? Часто под обстрелы попадали школы, больницы, другие социальные объекты. А если бы снаряд угодил в подстанцию «скорой»? Ни одной машины не осталось бы!» Когда раненые – детиРоман Юрьевич работает фельдшером «скорой» 16 лет. За это время чего только не доводилось увидеть и пережить! Но вот детей, раненных осколками снарядов, спасал впервые. «Когда обстреливали соседний город, позвонили коллеги, сказали, что не справляются, – рассказывает Синицын. – На помощь сразу выехали все наши «скорые». Вошли с женщиной-фельдшером в помещение, видим, на полу лежат двое подростков: девочка от боли – серая, а мальчик – уже синий. Из-за проникающего осколочного ранения грудной клетки он пребывал в состоянии тяжелого шока. У девочки – политравма, включающая переломы костей, черепно-мозговую травму и травму живота. Мальчику я сразу поставил три капельницы с разными препаратами, коллега занималась девочкой. Водитель, молодец, сразу принес носилки, организовал людей для транспортировки. Паренька перенесли в «скорую» на носилках, девочку – на «волокушах», положили рядом. Третьим, как самого «легкого» больного, посадили в кресло мужчину с переломом конечностей. В пути спрашиваем девчушку: «Как ты, зайка?» Отвечает: «Все нормально, все хорошо…» Но основное внимание к мальчику – он был самым тяжелым. Его потом переправили в донецкую больницу. Если не мы, то кто же?Серьезная нагрузка в период активных боевых действий легла на всех медработников, но для хирургов это было настоящим испытанием на прочность. По словам очевидцев, они были зелеными от переутомления. Анестезиолог уехал в эвакуацию, поэтому самых тяжелых больных перевозили в больницу другого города. Ситуацию осложняло еще и то, что сгорела соседняя подстанция скорой помощи. Но, несмотря на нехватку персонала, медики умудрялись помогать еще и людям, живущим на территории ее ответственности. Сложно представить, как можно не терять присутствия духа при общей панике, в которой находились горожане. «Возле дома №21 упал снаряд. До сих пор помню вой людской. А как страшно кричала женщина, у которой взрывом убило ребенка!» «Первый взрыв, второй, за ним – третий… И шорох осыпающегося со всего дома стекла… Этот звук до сих пор стоит у меня в ушах». «Женщина вечером вышла в ванную. Взрыв. Вернулась – квартиры нет. На месте комнат – руины. Хозяйка в глубоком шоке», – этот лишь часть воспоминаний о тех страшных событиях. А что пережили очевидцы? «Нам было некогда пугаться или переживать, – поясняет Роман Юрьевич. – На соседней улице снаряды рвутся, мы же в это время больных спасаем. Понимаю, что я не Господь и не могу людей защитить от смерти. Мысли же о другом: всё предусмотреть и подготовить, чтобы спасти пострадавших, предсказать ситуацию на шаг вперед. Разумеется, и мы могли уехать в безопасное место. Но при этом каждый думал: если не я, то кто же останется?!» * * * А что сейчас?!На протяжении минувшей недели снова приняли огонь на себя Донецк, Горловка и другие города, расположенные ближе к границе противостояния с украинскими силовиками. Тяжелые бои шли за Донецкий аэропорт. Звоним в столицу Донбасса, чтобы уточнить обстановку. «Страшно, – устало, без всяких эмоций говорит по телефону жительница Донецка Татьяна. – Страшно за себя, за детей, за близких. Постоянные обстрелы, непрекращающееся напряжение дают о себе знать. То, что было летом, это цветочки по сравнению с происходящим сейчас». По сообщениям СМИ, 22 января артиллерийский удар пришелся по остановке общественного транспорта, троллейбусу и трамваю, погибли и ранены несколько десятков человек. Обстрелы Донецка и других городов не прекращаются несколько суток. Впрочем, по словам местных жителей, у них есть вода, электричество, газ, теплоэнергия (за исключением тех районов, где происходят аварии из-за попадания снарядов). Тяжелая ситуация сложилась в районах, примыкающих к Донецкому аэропорту. По словам беженцев из поселка Октябрьский (примерно 1,5 км от аэропорта), где-то с 8 января жители сидят без отопления, воды, электричества. Остался только газ. Да и он из-за аварий периодически пропадает. Люди день и ночь не выходят из подвалов. За продуктами в другой район бегут под пулями. «Из-за обстрелов несколько раз стекла выбивало, замучились их вставлять. В последний раз окна вылетели вместе с рамами, – рассказывает бывший житель поселка Сергей. – Решили заколотить проемы фанерой. Сидели в темноте, при свете… да нет, о каких свечках вы говорите, их не напасешься! Просто кусок ткани в виде фитиля горел в плошке с маслом. А у меня еще дома грудной ребенок… Чудом удалось выехать оттуда. А ведь в поселке еще остались люди». Отголоски грохота орудий слышны и в шахтерских городках, которые находятся километрах в 30–40 от столицы Донбасса. Там тоже неспокойно. «Приехали мы сюда, местные говорят: у нас тоже стреляют, – удивляется Сергей. – Да разве тут стреляют? Когда 24 часа – нескончаемый грохот, вот это стреляют...» В данный момент у жителей более безопасных районов есть продукты, регулярно поступает гуманитарная помощь. Волонтеры-энтузиасты на деньги, собранные на пожертвования, ездят по городам ДНР и кормят людей бесплатной кашей с овощами и булочками. У многих пенсионеров имеются проблемы с получением пенсий в Украине. Не у всех есть деньги на проезд, здоровье, а также энергия, позволяющая преодолевать бюрократические препоны. Не работают почтовые отделения, нет банков (за исключением банка ДНР в Донецке). Но люди стараются не падать духом. Главная задача у всех жителей ДНР – выжить. Желательно, достойно. Автору этих строк раненый ополченец, находящийся на лечении в больнице, сказал: «Вылечусь, и снова пойду на линию фронта. Почему? Знаете, не люблю красивые слова. Скажу просто: мне, молодому мужику, стыдно сидеть в тылу, прячась за чьими-то спинами, в то время как 17-летние мальчишки воюют. Уверен, победа будет за нами!» Нина ПЕТРОВА, ДНР. (по этическим причинам фамилия и имя медработника изменены)
Выскажите своё мнение о новости
|
возрастная