Новости компаний (сентябрь 2013 года)
1 сентября 2013, 11:07 «Дорога к дому» Константина Воробьёва«Я совершенно убежден, что Константин Воробьев куда более сильный писатель, чем Александр Солженицын. Но кто знает, кто такой Воробьев?» – заметил однажды популярный современный прозаик Захар Прилепин. По крайней мере, курян этот вопрос в тупик не поставит. На родине Константина Дмитриевича любят и помнят. В 2009 году в Курске появился памятник писателю Воробьеву. А на днях на городском Мемориале павших в годы Великой Отечественной войны было установлено новое надгробие на его могиле. «Белый тополь»Долгое время на месте захоронения стоял памятник из красного гранита. В середине 1990-х эту плиту с полустершимися надписями вместе с прахом нашего земляка привезли из Литвы, где он был первоначально погребен. 17 августа 2013 года состоялась церемония открытия нового надгробия, выполненного известным курским скульптором Владимиром Бартеневым. Автор композиции признался, что идея таким образом отдать дань памяти именитому земляку родилась у него еще несколько лет назад, в процессе работы над памятником прозаику, установленном в сквере у филармонии. О том же мечтали и дети Воробьевых. Супруги похоронены в одной могиле, но имени Веры Викторовны долгое время даже не было на могильном камне. «С Константином Воробьевым я был знаком только по прозе, – рассказывает скульптор. – Но эти произведения настолько «сильные», в них так хорошо прослеживается тяжелая судьба автора, что мне казалось, что я его хорошо знаю. Когда работал над первым памятником, даже не пришлось собирать фотографии, этот образ сам всплыл в сознании». И если тогда Бартенев воплотил в бронзе самого писателя, то на этот раз обратился к метафорам из его творчества. Две узкие гранитные плиты соединяет бронзовое дерево. Это «седой тополь» из одноименного рассказа Воробьева. В нем идет речь о лагере военнопленных «Долина смерти». О быте в том жутком месте свидетельствует выразительная деталь: ствол тополя, стоящего посреди лагеря, был лишен коры – объели пленные. Но дерево не погибло, каждую весну сквозь изувеченный ствол пробивались новые побеги. «Эту жизнеутверждающую силу, которую нес Воробьев, я и хотел показать, – поясняет скульптор. – Два аиста на срезе тополя – еще один символ из его рассказов. Это мир, согласие и благополучие». На открытие надгробия приехала дочь писателя Наталья Контантиновна. Когда полотно было снято с памятника, у нее на глазах появиялись слезы. «Убиты под Москвой»Константин Воробьев родился 24 сентября 1919 года в селе Нижний Реутец Курской губернии. По слухам, его настоящим отцом мог быть белый офицер. Константин появился на свет, пока муж его матери, которая, кстати, по воспоминаниям современников была невероятно красивой женщиной, служил на германском фронте. Вернувшись домой, Дмитрий Матвеевич Воробьев простил супругу, дав ребенку свою фамилию и отчество. Мать же так и не посвятила никого в свою тайну. Детство писателя пришлось на становление Советской власти в стране. Но в 1920-е годы семья Воробьевых жила достаточно благополучно, глава семейства работал заведующим сельским магазином. Но однажды в сельмаге была обнаружена недостача, и Дмитрий Матвеевич был арестован. Вскоре после этого центральные области страны накрыл страшный голод, который стал следствием проводимой в СССР коллективизации. В 1933 году село Нижний Реутец вымирало целыми семьями. Для того чтобы спасти своих близких от голода, Константин Воробьев в 14 лет стал работать в местном магазине, где ему платили хлебом. После окончания сельской школы он некоторое время проучился в сельскохозяйственном техникуме в Мичуринске, окончил курсы киномехаников, вернулся в родное село и устроился литературным сотрудником в районную газету. В 1935 году будущий писатель сочинил стихотворение на смерть Валериана Куйбышева, в котором были такие строки: «Ты не один, в аду с тобою и Сталин будет в краткий срок». После таких стихов Воробьев из газеты был уволен. Опасаясь более серьезных мер, по совету знакомых он переехал в Москву к своей сестре. В столице он учился в вечерней школе и одновременно с этим продолжал литературную деятельность, работая в редакции заводской газеты. В начале войны Константин Воробьев был зачислен в роту курсантов Кремлевского училища. По сути, писатель оказался в элитной части Красной армии, тогда это считалось удачей. Никто не мог подумать, что в 1941 году этих молодых ребят, отборные кадры, со стрелковым оружием и бутылками с зажигательной смесью бросят навстречу наступающим на столицу немецким танкам. Для большинства из них эти первые бои под Москвой стали последними в их жизни. Константин Воробьев оказался на фронте в октябре 1941-го в разгар немецкого наступления на столицу, когда в «котлах» «переваривались» целые дивизии Красной армии, части гибли практически в полном составе, многие попадали в плен, который в СССР приравнивался к измене Родине. Позднее эту обстановку до мельчайших деталей писатель воспроизведет в повести «Убиты под Москвой». Кажется, что ни в одном из советских произведений о войне не было показано ее оборотной стороны так, как это было свойственно всем произведениям Воробьева. «Это мы, Господи!»В декабре 1941 года под Клином контуженный лейтенант Константин Воробьев попадает в плен к немцам. До 1943 года он содержится в различных концентрационных лагерях, откуда он дважды бежит. 24 сентября, дату второго, удачного, побега он стал считать своим вторым днем рождения. В Литве Воробьев возглавляет партизанский отряд, сформированный из бывших военнопленных. Там же, в подполье, всего за 30 дней он выплеснет все ужасы лагерей на бумагу. «Злоба вымещалась на голодных, больных, измученных людях… В эти дни немцы не били пленных. Только убивали! Убивали за поднятый окурок на дороге. Убивали, чтобы тут же стащить с мёртвого шапку и валенки. Убивали за голодное пошатывание в строю на этапе. Убивали за стон от нестерпимой боли в ранах. Убивали ради спортивного интереса, и стреляли не парами и пятёрками, а… целыми сотнями. <…> Трудно было заблудиться немецкому солдату. <…> Путь отступления его однокашников обозначен страшными указателями. Стриженые головы, голые ноги и руки лесом торчат из снега по сторонам дорог. Шли эти люди к месту пыток и мук — лагерям военнопленных, да не дошли, полегли в пути в мягкой постели родной страны…» Повесть «Дорога к дому» не была опубликована ни в одном из журналов, куда после войны приносил ее автор. Рукопись считали крамольной, факты, описанные в ней, шли в разрез с тем, что тогда разрешалось говорить о войне. Долгое время книгу считали потерянной. И лишь в 1986-м, через 11 лет после смерти Константина Воробьева, аспирантка ленинградского пединститута случайно обнаружила рукопись в центральном архиве литературы и искусства вместе с архивом журнала «Новый мир». В том же году повесть «Дорога к дому», которая получила новое название – «Это мы, Господи!», – была опубликована. Описанные там события шокировали не только юных неискушенных читателей, но и суровых фронтовиков. «Я даже на войне не ненавидел так фашистов, как возненавидел их сейчас, через сорок лет, прочтя эти несколько строк», – признавался писатель Вячеслав Кондратьев. Закончилась война, однако вернуться на Родину Константин Воробьев не мог: бывшего узника немецких концлагерей здесь ждала страшная участь – клеймо предателя и уже советский концлагерь. С 1947 года он жил в Вильнюсе. Сменил много профессий: был грузчиком, шофером, киномехаником, конторщиком, заведовал магазином промышленных товаров, работал в газете. Литва стала родиной его детей, здесь вышли в свет первые книги писателя. Константин Воробьев умер после тяжелой болезни в 1975 году. 20 лет спустя, исполняя волю писателя, вдова привезла его прах на курскую землю. В 2001 году Константину Воробьеву была посмертно присуждена премия Александра Солженицына. В 2009 году в Курске, в сквере у Курской государственной филармонии, был открыт памятник писателю. Его имя носит средняя школа №35 города Курска. В честь писателя названа одна из улиц Северо-западного микрорайона города. На его родине, в селе Нижний Реутец, в родительском доме, открыт музей Константина Воробьева. Ирина ВЛАДИМИРОВА, по материалам сайтов topwar.ru, onb.kursk.ru, litra.ru, wikipedia.org
Хочу напомнить автору, что в 1947 году Вильнюс (и Литва тоже) входили в состав СССР, так что К.Воробьев на Родину всё-таки вернулся (хотя на самом деле никуда из неё не уезжал) и потому никакой советский концлагерь ему не грозил. Поэтому "клеймо предателя" над ним не довлело, а не переехал он из Литвы в Россию, а также на свою малую родину, в Курскую область, исключительно по другим мотивам. Не надо доверять различным источникам, которые всё никак не могут освободиться от антисоветских мифов. А вот за цитату из Захара Прилепина автору спасибо. Миф об исключительности Солженицына нам действительно многое значительное и даже великое из мира русской итературы (и не только) заслонил.
Выскажите своё мнение о новости
|
возрастная