Новости компаний (февраль 2013 года)
25 февраля 2013, 15:16 Шерстяные шедевры суджанских мастеровИз коридора доносятся приглушенные звуки фортепиано – кто-то из студентов музучилища старательно репетирует перед концертом. Но в классе, куда мы зашли, стоит уютная, почти домашняя тишина. Большую часть комнаты занимает странная металлическая конструкция, на которой рядами натянуты белые нити. Губы девушки, сидящей напротив, беззвучно шевелятся, словно она что-то считает. Руки мелькают с поразительной быстротой, а под ними расцветает узор чудесной красоты. Как когда-то в старину, здесь ткут шерстяные ковры – за 300 с лишним лет технология не претерпела никаких изменений. Ковры из Суджи в Париже и Нью-Йорке |
|---|
| Представители ЮНЕСКО сняли фильм о суджанских коврах |
Еще в XVIII веке по стране шла молва о суджанских цветочных коврах. За ними ездили на ярмарки, а купленные экземпляры бережно хранили и передавали из поколения в поколение. Очень скоро полотна с большими яркими цветами, вытканными на черном фоне, стали называть традиционно курскими. Суджанские ковры побывали на Всемирной Парижской выставке, затем – на Нью-Йоркской, имели успех в Брюсселе и Монреале. Ковры ткали в каждом доме. Все подготовительные работы – прядение, крашение, изготовление основы – делали сами. Яркие красители тоже порой изготавливали самостоятельно. В ход шли местные растения: кора ольхи и яблони, кожура лука, петрушка... Потом появились артели, которые в середине XX века сменило крупное производство. Цеха Суджанской ковроткацкой фабрики размещались в пяти районах области, заказы поступали даже из столицы. Делали ковры для Кремля и московских гостиниц. Курские ковры могли украсить и столичный Дом Советов, именно суджанцам адресовали ответственное поручение: выткать несколько масштабных гобеленов для правительства. Но на фабрике не оказалось таких больших станков, и заказ отдали другим. А в конце 1980-х годов, в новых, только что отстроенных цехах, куда переехало производство, вспыхнул пожар. Для фабрики он оказался роковым, в круговерти перестройки до ковров никому не было дела. Музыканты и ткачиВполне вероятно, что сегодня о чудесных суджанских коврах вспоминали бы только краеведы, если бы не энтузиазм нашего героя. Александр Савченко когда-то был художником ковровой фабрики, потом жил и работал в Москве. Но в конце 1990-х вернулся в Сужду. «На родину тянуло, – улыбается Александр Павлович. – Да и не мог я поверить, что старинный промысел окончательно утерян». Несколько лет назад в Суджу приезжали представители ЮНЕСКО. Иностранцы были поражены: в провинциальном российском городке не только восстановили традиционный промысел ковроткачества, но и обучают студентов практически забытому искусству. Никаких компьютеров, станков-автоматов и поточных линий. Каждый шедевр от начала до конца создается руками мастера, точно так же, как было 100, 200 и 300 лет назад. Иностранцы сняли целый фильм, героями которого стали ученики Савченко. Вернувшись на родину, он по крупицам восстанавливал традицию. Нашел бывших мастеров фабрики: кто-то продолжал работать на дому, кто-то просто был готов поделиться знанием. Желающие учиться тоже были. И Александр Павлович обратился к директору музыкального училища с предложением открыть новое направление. Надо отдать должное руководителю: он идеи не испугался, а наоборот, поддержал. Так музучилище стало выпускать... ткачей. Правда, в дипломе профессия называется «художник-мастер», да и учебное заведение переименовали в техникум искусств. В роли первых преподавателей выступили бывшие работники фабрики и студенты худграфа. Оказалось, после пожара на производстве уцелело несколько станков – их выкупили и установили в аудиториях. Ребята проводят за ними по нескольку часов в день. Их курсовые и дипломные работы участвуют в выставках, а художники становятся известными еще до получения диплома. После выпуска одни продолжают заниматься ковроткачеством на дому, другие получают высшее образование и возвращаются в техникум в качестве преподавателей, третьи уезжают делиться опытом в другие регионы. Дипломированных специалистов в этой отрасли выпускают только в Судже и Москве, причем в столице такое направление появилось совсем недавно. Сотни тысяч узелков |
|---|
| На создание одного гобелена уходит от нескольких месяцев до нескольких лет |
Изготовление ковра – долгий, кропотливый труд. Когда-то мастерицы ткали узор по наитию, самые удачные сочетания запоминали, передавая из поколения в поколение. Поэтому традиционным курским ковром считается цветочный – яркие букеты «сочинялись» женщинами лучше всего. Художник же не обходится без эскиза, по которому затем создается технологический рисунок. Он может быть в натуральную величину, такой шаблон размещают за станком и ткут по нему. Или в масштабе, когда каждой клеточке на бумаге соответствует определенное количество «узелков» на готовом ковре. Мастеру приходится постоянно считать в уме. Раз сбился – начинай все заново. На станок натягивают основу – сотни вертикальных рядов прочной хлопковой нити. Александр Савченко держит в руках объемную катушку: «Раньше выпускали специальные нити, сейчас такого нет. Но мы нашли выход – достали нитки, которые используют для зашивания мешков. То, что надо!» Ткач вплетает цветную уточную нить в основу, создавая одновременно и изображение, и саму ткань. Разноцветные нитки переплетаются, получается эффект постепенного изменения тона или ощущение объема. В работе одновременно может быть несколько десятков цветов. Чтобы не запутаться в ярком шерстяном безобразии, нужен особый талант. «Такой ковер называется безворсовым, – Александр Павлович успевает и рассказать о тонкостях мастерства, и продемонстрировать приемы на практике. – Но мы освоили высоковорсные ковры». Савченко ведет нас к другому станку. Пушистое полотно на нем ничуть не похоже на фабричные аналоги. Вспоминаются литературные персонажи, которые «тонут по щиколотку в дивном мягком ворсе». Хотя, увидев, как этот ворс создается, ходить по нему кажется кощунством. Короткие ниточки завязывают в узелки все на той же вертикальной основе. Затем ворс выстригают до нужной высоты. В готовом изделии может быть сотни тысяч таких узелков! Сочетание техник позволяет добиться впечатляющих результатов. Кажется, еще мгновение – и яркая бабочка упорхнет с мшистого ствола дерева. «Мох» – это тот самый высокий ворс, его оливково-зеленые бархатные переливы больше похожи на творение природы, чем рук человеческих. На изготовление одной работы уходит несколько месяцев. Над гобеленами или шпалерами со сложным рисунком, переходами цвета и замысловатой игрой светотени мастер может работать годами. В разработке есть несколько таких проектов – суджанцы хотят воспроизвести старинные голландские шпалеры. «В российском историческом музее я видел несколько просто ювелирных работ, – вспоминает Савченко. – Нити – не толще волоса. Их ткали крепостные мастерицы, за год упорной работы успевая создать не больше квадратного дециметра. Работали, в основном, юные девушки до 16 лет. Затем зрение у них портилось, и их переводили на другие работы». Вопреки стереотипу, что ковры выходят из моды, выпускники техникума получают заказ за заказом. Причем ценители мастерства есть не только в России. Недавно три больших гобелена уехали на Кипр... Ирина ТРЕТЬЯКОВА, Суджа. Фото автора
Выскажите своё мнение о новости
|
возрастная